С начала века прочные связи соединяют физическую культуру и спорт России и Японии, оставляя в исторической памяти двух народов яркие события. Сахалинцев неизменно интересует рассказ об их земляке,– родоначальнике отечественного дзюдо и одного из основателей борьбы самбо в России Василии Сергеевиче Ощепкове, чья судьба оказалась тесно связанной с дзюдо и школой борьбы «Кодокан», основанной в 1882 году профессором Дзигоро Кано, где мне выпала счастливая возможность побывать в 2001 году и своими глазами увидеть реликвии, связанные с истоками дзюдо.
Василий Сергеевич Ощепков
В память о Василии Сергеевиче Ощепкове внесшим неоценимый в ИСТОРИЮ МИРОВОГО СПОРТА в Александровские – Сахалинском на наш взгляд следует установить мемориальную доску (стелу) для того, чтобы новые поколения сахалинцев помнили о своих знаменитых земляках, так же, как это делают цивилизованные люди во всем мире, воплотить его имя, в названиях улицы, учреждений, спортивных проектов.
Необходимо сделать исторический очерк, сложившийся усилиями краеведов важным дополнением Энциклопедии Сахалина и Курил, равно как и другие статьи о видах спорта, пришедших к нам из страны Восходящего Солнца, которые сегодня успешно приобщают к здоровом образу жизни, и способствуют физическому совершенству многих людей на Сахалине и во всем мире.
Мы будем рады, если и наш скромный вклад в подготовку этого материала позволит принять необходимые решения.
Профессор П.Н.Пасюков
Дзюдо – путь к всеобщему благополучию
Отправной точкой дзюдо считается май 1882 года. В это время в токийском буддийском храме Эйсёдзи 21-летний японец Дзигоро Кано основал школу под названием «Кодокан». Дзюдо было сформировано на основе дзю-дзюцу (искаженное «джиу-джитсу»), которое в свою очередь берет истоки из древней формы национальной борьбы сумо. Дзю-дзюцу (искусство мягкости) зародилось как система ведения борьбы без оружия. Согласно одной из легенд, принципы этого боевого искусства сформулировал врач Сиробэй Акияма. Однажды, прогуливаясь рано утром по саду, он заметил, что ветки больших деревьев сломаны вчерашним снегопадом, и только маленькое деревце гордо стоит как ни в чем не бывало: его ветки сбросили тяжесть, прогнувшись к земле, и выпрямились вновь. Увидев такое чудо, Акияма воскликнул: «Победить, поддавшись!»
Мастера дзю-дзюцу отличала не столько недюжинная сила, сколько удивительная ловкость тела, упругая податливость и умение использовать силу врага в своих целях. В период феодальных войн 17-19 веков искусство мягкости, входившее в систему боевой подготовки самураев, достигло своего расцвета, а число школ приблизилось к тысяче.
Однако начало эпохи Реставрации Мэйдзи (1868 г.), открытие Японии для мира и радикальные буржуазные реформы привели к тому, что дзю-дзюцу пало жертвой цивилизации, а воины потеряли работу. Искусству мягкости не позволил кануть в Лету молодой ученый, просветитель и педагог Дзигоро Кано (1860-1938). Обобщив опыт различных школ, систематизировав лучшие приемы и исключив опасные для жизни, он создал дзюдо – новую борьбу, означающую «мягкий путь».
По мысли Кано, дзюдо должно было стать «боевым спортом для физической тренировки и общего образования молодежи, философией, искусством повседневной жизни», хранилищем бесценных национальных традиций».
В 1886 году дзюдо было признано на государственном уровне и стало преподаваться в военных и полицейских академиях, а вскоре вошло в программу физической подготовки средних и высших учебных заведений. В 1889 году Кано развернул просветительскую деятельность в Европе, лично открыв первую школу во Франции. Вскоре дзюдо пришло в Великобританию. Интерес к диковинной борьбе проявил и президент США Теодор Рузвельт, регулярно занимаясь в специально оборудованном помещении Белого дома с доверенным посланником японского учителя. Почитателем дзюдо был индийский мыслитель Рабиндранат Тагор.
Развитие борьбы ненадолго приостановила Вторая мировая война. Несмотря на то, что Кано неоднократно подавал голос протеста против милитаризации общества и образования, дзюдо попало в составленный американскими оккупационными властями список запрещенных боевых искусств. Запрет был все-таки снят, и движение по «мягкому пути» приняло необратимый характер.
Развитием физической культуры и различных видов спорта в Японии занимаются две государственные организации – Всеяпонская спортивная ассоциация (ВСА) и Национальный олимпийский комитет (НОК). В свою очередь, Федерация дзюдо Японии, являясь самостоятельной организационной структурой, подчиняется как Всеяпонской спортивной ассоциации, так и НОК. По своей структуре она делится на две большие организации: Западную и Восточную. Внутри их есть административные органы, осуществляющие всю работу. Эта работа состоит, прежде всего, в поддержке и финансовом обеспечении всей деятельности клубов в фирмах – от тренировочной до соревновательной.
Что касается префектуральных федераций по дзюдо (их всего 47), то все они разбиты на 10 больших зон. По этим зонам в основном и проводятся все территориальные соревнования по дзюдо. Именно территориальный принцип заложен в систему отбора и формирования сборной команды Японии. Лучшим территориальным зонам Федерации дзюдо предоставляется право участвовать практически во всех международных турнирах категории А. Кроме того, именно территориальные структуры в большинстве случаев содержат весь юношеский спорт, организуют набор спортсменов, тренировочный процесс, проводят соревнования. Безусловно, все это возможно благодаря большой финансовой – экономической помощи этим организациям за счет средств Всеяпонской спортивной ассоциации.
В дальнейшем спортсмены, пройдя через территории, попадают или в клуб фирмы, или в клуб университета. Случается, конечно, что они попадают и в клубы полиции и армии.
Федерация дзюдо университетов, как правило, получают уже квалифицированных спортсменов, обладающих навыками дзюдо. На спортивных базах в университетах создаются лучшие условия (как в методике тренировки, так и в финансовом отношении) для тех дзюдоистов, которые могут показывать высокие спортивные результаты. Три эти федерации и является как бы тремя китами, на которых «стоит» дзюдо Японии. Кроме них в Японии есть еще две организации, которые хотя и не входят в состав Федерации дзюдо, но имеют свои штаты тренеров и спортсменов. Это Федерация полицейских и Федерация дзюдо сил самообороны (армии).
Следует более подробно сказать о Международном Центре дзюдо Кодокан. Это своего рода полностью самоокупаемая фирма, содержащая не только комитеты федераций, но и Международный центр по подготовке высококвалифицированных дзюдоистов мирового уровня. Школа борьбы Кодокан была основана в 1882 году профессором Кано, который являлся основоположником дзюдо. Дзюдо берет свое начало из джиу-джитсу, борьбы, у которой было много названий и школ. Джиу-джитсу – это искусство нападения и защиты без оружия, используя возможности своего тела. Профессор Кано взял самое лучшее из всех школ джиу-джитсу, избавившись от неэффективных приемов борьбы, основал новую школу дзюдо Кодокан, опираясь на свою интуицию в отборе приемов. Он начал только с девятью учениками в небольшом помещении (дожо).
Школа Кодокан была признана лучшей в мире уже через несколько лет, когда ученики профессора Кано сокрушили атлетов джиу-джитсу на турнире Полис — Бьютси. Это был первый шаг быстрого прогресса школы.
Сделав создание и изучение дзюдо главной целью жизни, профессор Кано стремился к распространению дзюдо как средства общенационального физического развития. Продолжая свою деятельность с обществами Кодокана по борьбе, и совершенствуя правила дзюдо, профессор стал первым азиатским членом Международного олимпийского комитета в 1909 году. Он способствовал широкому распространению дзюдо во всем мире. Дзюдо было представлено как официальный вид спорта на Олимпийских играх в 1964 году благодаря поддержке болельщиков и спонсоров во всем мире.
Дзюдо сейчас находится во втором столетии своего развития. Главный принцип и идеал дзюдо, – начертанный профессором Кано звучит так: «Максимальная эффективность» и «Всеобщее благополучие и польза». Согласно обзору японского правительства дзюдо венчает список достижений, с которыми Япония будет вести другие страны в будущее.
Программа школы Кодокан учреждена Токийским столичным правительством и имеет авторское право как неординарная школа. Школьные курсы включают теорию и практику дзюдо и сущность всеобщего образования. Курс для новичков подразделяется на курс для мужчин (там в свою очередь для студентов высших школ и старших) и курс для женщин. Курсы для мужчин: общей подготовки –3 месяца, специальный курс – 9 месяцев. Курсы для женщин – общей подготовки – 1 год. Школа имеет ряд подразделений: для молодежи и взрослых, для мальчиков средних классов, для женщин.
Со всех концов света приезжают в Японию тренеры изучать дзюдо в «Кодокан», хотя это совсем не просто. За участие в учебных сборах нужно платить весьма высокую сумму, а это позволить могут себе лишь немногие состоятельные федерации или спортсмены. Международное подразделение представлено 4 курсами, сформированных по уровню подготовленности студентов. Иностранцы, изучавшие дзюдо в школе «Кодокан», приглашаются для работы с молодежью после возвращения в свои страны.
В 1998 году к столетию образования Кодокан был построен международный центр «Кодокан». Здание исполняет функцию Мекки международного дзюдо. Восьмиэтажное здание оборудовано всем необходимым для занятий дзюдо и исследований. Шесть залов дожо, зал для проведения конференций, гостиничные номера и т.д.
В центре второго этажа международного центра дзюдо есть зал — музей Кано, исторический зал, выставочное помещение и архив. В выставочном помещении представлены фотографии и документы, прослеживающие развитие борьбы Кодокан. В историческом зале представлены портреты 18 последних мастеров дзюдо в награду за их самоотверженный труд. В мемориальном зале Кано представлены рукописи, вещи и письма, иллюстрирующие дружбу профессора Кано с выдающимися личностями.
На втором этаже находится библиотека. Создание библиотеки началось с 7 тысяч книг, относящихся к дзюдо, но планируется создание полной библиотеки по дзюдо. Входная плата не предусматривается. Здесь же расположены лаборатории и учебные комнаты. Преподавательский состав совершенствуется, проводя фундаментальные и специальные исследования, также совместные изыскания, проводимые с зарубежными и отечественными исследователями.
В архивах токийского Кодокана до сих пор хранятся документы, подтверждающие факт поступления туда Василия Ощепкова 29 октября 1911 г. А уже в 1913 году в японском журнале появилась заметка, в которой говорилось, что «русский медведь добился своего и получил мастерский разряд». Черный пояс Василию Ощепкову повязал сам Дзигаро Кано.
В здании имеется 4 исследовательские лаборатории. Первая – теоретическое и историческое изучение дзюдо. Вторая – психологическое изучение дзюдо. Третья – технические характеристики дзюдо. Четвертое – физиологическое изучение дзюдо. Международный центр Кодокан имеет также свое предприятие, которое готовит различную спортивную атрибутику, пользующуюся большим спросом.
Александровский пост — Токио
Василий Сергеевич Ощепков (декабрь 1892 года, посёлок Александровский пост, Сахалин — 12 октября 1937, Москва) — родоначальник отечественного дзюдо и один из основателей борьбы самбо. Мать — ссыльная. Отец — поселенец. (http://ru.wikipedia).
Запись, сделанная рукою священника Александра Унинского (в 1892-1905 гг. Благочинный (руководитель) XII Сахалинского и Курильского церковного участка Владивостокской епархии, настоятель Покровского храма. В некоторых источниках фамилия указана неверно. Цит. по Маленков В.В. Сахалинская ойкумена (краткий историко-религиозный справочник. М. «Спутник», 2006 — Г.С.), в метрической книге Александровской Покровской церкви накануне нового 1893 года гласит: «31 декабря было совершено таинство крещения незаконнорожденного Василия. Мать ребенка — каторжная Александровской тюрьмы Мария Семеновна Ощепкова, православного вероисповедания». Родился мальчик 25 декабря 1892 года (7 января 1893 года по новому стилю). Фамилия отца не указана. Однако, судя по записи, при крещении Василия присутствовали «старший писарь Управления войска острова Сахалин Георгий Павлович Смирнов и дочь надворного советника Якова Наумовича Иванова девица Пелагея Яковлевна». Запомним эти имена.
Ещё А.П. Чехов подметил, будучи на Сахалине, «неформальный» подход лучшей части чиновничества к участию в жизни незаконнорожденных детей каторжных. Соглашаясь быть восприемниками (крестными — прим. Г.С.) обреченных на незавидную жизнь младенцев, многие из александровцев поддерживали своих крестников всю жизнь. А порою и заменяли им умерших родителей. Так было и в случае с Василием.
Б.Храмов, ознакомившийся с каторжанским делом, описывает внешность матери Василия: «Рост — 2 аршина, 6 вершков (около 169 см. — прим. автора). Лицо — чистое, широкое. Глаза — карие. Волосы — русые. Нос — длинный. Рот — большой. Подбородок — круглый. Зубы — все». Родилась она в 1850 году в Воробьевской волости Оханского уезда Пермской губернии. Там же вышла замуж и родила дочь Агафью. После смерти мужа осталась без средств к существованию. Безнадежность толкнула ее на преступление, которое решением Екатеринбургского суда было оценено «лишением всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на заводы на 17,5 лет». Далее следовал побег и — «наказание 60-ю ударами плетью и продлению срока каторжных работ еще на 15 лет».
Телесное наказание над осужденной должно было быть приведено в исполнение на месте ее ссылки, что и произошло 23 сентября 1890 года в посту Александровском, куда она была доставлена из Одессы на пароходе общества Добровольного флота «в ножных кандалах и с выбритою правой половиной головы». На острове ее кроме ударов плетью ждало и «сватовство». А как иначе? Женских рук на каторге явно не хватало, так что любая представительница прекрасной половины человечества (даже если ей пошел уже пятый десяток лет!) была просто обречена на «супружество».
Можно сказать, что Ощепковой повезло, ее выбрал Сергей Захарович Плисак, работавший столяром. Профессия в условиях каторги, что и говорить, дефицитная, да к тому же еще и очень нужная. Любому чиновнику хочется поставить дома новую мебель, а заказывать ее с материка долго и накладно. На помощь приходил столяр. Не мудрено, что со временем Сергей Плисак открыл собственную мастерскую и стал хозяином двух домов в Александровске. Доказательством привилегированного положения Плисака на острове служит и тот факт, что восприемниками (то есть, крестными) его сына Василия стали «старший писарь управления войск о. Сахалин Георгий Павлов Смирнов и дочь надворного советника Якова Наумова Иванова — девица Пелагея Яковлева». А ведь надворный советник — это чин VII класса Петровской «Табели о рангах», равный подполковнику. Впрочем, от клейма «незаконнорожденный» это Василия не уберегло, ведь каторжники были лишены права на брак, признаваемый церковью и государством.
Стараясь загладить это обстоятельство, Сергей Захарович старался сделать все, чтобы его сын не чувствовал себя обделенным. Васю удалось устроить в реальное училище, где занятия проходили «с 20 октября по 15 мая». Кстати, среди учебных предметов в этом училище была гимнастика. Не там ли Василий привил к себе любовь к спортивным занятиям? — пишет Борис Храмов. В 1901 году каторжанка Ощепкова была переведена в разряд «ссыльнопоселенцев». Казалось, что в дальнейшем с обретением новых прав семье будет полегче, но в 1902 году умер Сергей Захарович, а в 1904 — сама Мария Семеновна. В документах архивного фонда церквей о. Сахалин имеются сведения о том, что «Ощепкова Мария умерла в селении Рыковском 24.04.1904 в возрасте 54 года. Причиной смерти явилось заболевание — рак почек и туберкулез пузыря. Погребение совершил священник Александр Винокуров 27.04.1904 на Рыковском сельском кладбище». Одиннадцатилетний Василий остался круглым сиротой… Мальчишка, оставшийся без родителей и оказавшийся в среде каторжников, казалось, должен был впитать в себя не университетские знания, а суровые нравы каторжного острова. Судьба же Василия Ощепкова сложилась иначе.
Русско-японская война, на своем заключительном этапе в 1905 году пришедшая на остров Сахалин, прервала не только мирное развитие региона, но и круто повернула жизнь подростка Василия Ощепкова. В июле остров был полностью захвачен противником. Японские оккупационные власти местному населению предоставили выбор: или отправиться на судах на материк, или остаться на острове, при этом предупредили, что » не заявившие до 7 августа о выезде будут обложены податью» (РГИАДВ.Ф.702.Оп.5.Д. 638. Л.10 об.-11.) После этого остаться в п. Александровском пожелали немногие.
Необходимо отметить, что для большинства сахалинцев Япония тех лет не была закрытой страной. Люди свободного состояния, а иногда и ссыльнопоселенцы с деньгами, бывали в стране чаще, чем во Владивостоке. Сахалинские чиновники и члены их семей каждый год выезжали на материк в отпуск на судах Добровольного флота, следующих через Японию. Они видели, как быстро Япония после длительного периода самоизоляции подтягивается к уровню развитых капиталистических стран.
К тому же, 1905 год, на мой взгляд, является пиком просвещенной деятельности православного архиепископа Николая Японского (в миру Ивана Дмитриевича Касаткина 1836-1912 гг., ныне канонизированного равноапостольного Николаи-До) В результате полувека апостольского служения Николая в Стране восходящего солнца было крещено 33 тысячи православных мирян. Сам епископ завоевал беспримерное уважение среди японцев, а построенный им в Токио храм стал одной из достопримечательностей восточной столицы. Любимым детищем святителя была семинария для подготовки церковнослужителей из местного населения. Сюда, учиться вместе с японскими мальчиками, был в 1907 году прислан сахалинский сирота Василий Ощепков. В семинарии помимо основных дисциплин преподавали дзюдо, за двадцать лет до этого созданное знаменитым мастером Дзигаро Кано. Сообразительный и ловкий ученик настолько понравился преподавателю, что он привел его на вступительные экзамены в Кодокан, главную школу дзюдо. Доподлинно неизвестно, но скорее всего епископ Николай благословил мальчика на этот путь, прозорливо предугадывая, насколько пригодится этот опыт в жизни ученику и как полезен будет такой специалист для России.
В архивах токийского Кодокана до сих пор хранятся документы, подтверждающие факт поступления туда Василия Ощепкова 29 октября 1911 г. А уже в 1913 году в японском журнале появилась заметка, в которой говорилось, что «русский медведь добился своего и получил мастерский разряд». Черный пояс Василию Ощепкову повязал сам Дзигаро Кано. Чтобы добиться этого, претендент должен был не сходя с татами выиграть три схватки подряд у обладателей черных поясов! Позднее, в 1917 году, Василий вновь побывал в Кодокане и получил следующую мастерскую степень — второй дан. Он был первым русским и четвертым европейцем в истории, кто был удостоен черного пояса…
Самое время вспомнить о восприемниках Василия при крещении. «Старший писарь управления войск о. Сахалин Георгий Павлов Смирнов и дочь надворного советника Якова Наумова Иванова — девица Пелагея Яковлева Иванова», на мой взгляд, люди, которые и определили подростка в престижную Токийскую духовную семинарию. Во-первых: люди они были влиятельные. Во-вторых: являлись активными прихожанами православного прихода. В-третьих: имеются сведения о финансовой поддержке Пелагеей Яковлевной обучающегося крестника. Был и третий источник финансирования учебы Василия. Помните, родители оставили сыну какое-никакое наследство: два дома, хозяйство, мастерскую и т.д.? Так вот, распорядителем оставшегося наследства стал дядя Василия Емельян Владыко, который высылал Ощепкову часть средств, полученных от сдачи в наем имущества. С ним мы ещё встретимся в повествовании.
Родиться в царской тюрьме – чтобы умереть в сталинской
Возвратившись на Родину Ощепков знавший не только японский, но и английский языки начал работать военным переводчиком в г. Владивостоке и руководил организованным им первым кружком дзюдо в России. С 1921 года в течение нескольких лет Василий Ощепков выполнял миссию военного разведчика в Китае, где вплотную познакомился с древнекитайской боевой системой ушу.
Вскоре В.Ощепков переехал в Новосибирск, военным переводчиком один из отделов Сибирского военного округа. Оказавшись на новом месте, он сразу же стал пропагандировать свою науку самозащиты, особенно важную в военной среде. Борьба и самозащита уже составляли один из наиболее важных, если не самый важный интерес в его жизни.
На собрании ячейки Осовиахима при штабе Сибирского военного округа Василий Сергеевич выступил с увлекательным докладом об искусстве самозащиты, а для того чтобы не быть голословным тут же продемонстрировал целый ряд приемов обезоруживания. Немедленно было решено организовать для сотрудников штаба кружок по изучению приемов самозащиты. Популярность Василия Сергеевича росла. Услугами редкого специалиста поспешило воспользоваться местное общество «Динамо», объединившее чекистов, а также школа милиции.
Дальнейшая судьба развития искусства самозащиты, а, в конечном счете, и борьбы самбо оказалась в руках Б.А.Кальпуса, заместителя инспектора вневойсковой и физической подготовки Красной Армии. Узнав о деятельности Ощепкова в Новосибирске, он сразу же и безошибочно оценил ее потенциально важную роль в совершенствовании армейского рукопашного боя. И Василий Сергеевич получил приглашение в Москву.
В 1929 году центральный орган спортивной печати — декабрьский журнал «Физкультура и спорт» опубликовал такое интригующее сообщение: «Дзюдо – путь к ловкости, так называется неизвестная у нас до сих пор японская система самозащиты. В предстоящем зимнем сезоне с этой системой Москва впервые может познакомиться. На днях при спортивном секторе ЦДКА были открыты двухмесячные курсы. В программу занятий войдут: 1) броски, рычаги, удары руками и ногами и удушения; 2) приемы самозащиты невооруженного против вооруженного винтовкой, револьвером, саблей, ножом или другим холодным оружием ближнего боя; 3) приемы рукопашной схватки двух невооруженных. За основу программы будет принята японская система самозащиты — дзюдо, как наиболее проработанная, а главное представляющая собой уже готовый комплекс различных приемов самозащиты. Курсами будет руководить инструктор т. Ощепков, окончивший институт «Кодокан – дзюдо» в Японии (Токио)». Желающих обучиться приемам самозащиты было много, а первым прошел эти курсы весь начальствующий состав московского гарнизона.
В конце 1929 года появилось первое руководство по организации обучения рукопашному бою. На его страницах можно было увидеть и иллюстрации и описание безотказных ощепковских приемов. Тогда же в самом начале тридцатых годов был учрежден наш знаменитый физкультурный комплекс, получивший не двусмысленное название «Готов к труду и обороне». В качестве одной из норм ГТО второй ступени были ведены приемы самозащиты и обезоруживания не только для мужчин, но даже для женщин. Разрабатывать эту норму довелось также В.Ощепкову.
Деятельность Василия Сергеевича, а затем вместе с ней и работа коллектива учеников стали той творческой лабораторией, в которой рождалось наше самбо – новый, интернациональный в своей основе вид спорта, объединивший лучшие достижения многих международных и национальных единоборств. Усилиями школы Ощепкова в дзюдо было привнесены многие самобытные приемы и комбинации. Введены изменения в экипировке спортсмена, татами сменил мягкий борцовский ковер, что способствовало, в частности, успешному развитию техники борьбы лежа. В отличие от многих других, в т.ч. зарубежных адептов японской системы дзюдо, он столь же отчетливо видел и ее недостатки. И, к его чести, он отнюдь не был всего лишь робким учеником японцев, боявшимся даже подумать, чтобы сломать «священные» каноны дзюдо, установленные когда-то самим Дзигаро Кано. Он всеми силами старался создать эффективно модернизированную систему прикладной борьбы и самозащиты, которая должна была превосходить любую иную, в том числе и японскую.
На протяжении многих лет своей работы Василий Сергеевич не замыкался в узких рамках дзюдо. Широкий диапазон его познаний охватывал еще и последние достижения отечественной, западноевропейской и американской наук физического воспитания. Это давало возможность полноценно и на современном уровне восполнять существенные пробелы японской системы.
Стремясь возможно шире внедрять навыки рукопашного боя, Ощепков неутомимо ведет работу в самых различных военных и гражданских организациях, но настоящим звездным его часом в его деятельности становится преподавание в Московском институте физкультуры. Он и его единомышленники прекрасно понимали, что существенно продвинуть вперед дело распространения в стране новой борьбы и самозащиты можно только при условии достаточного количества тренеров. Постепенно самозащита и основанная на ней борьба начинает изучаться во всех четырех институтах и двадцати четырех техникумах физкультуры страны.
В 1932 году соревнования по самбо включены в спартакиаду институтов физкультуры, а затем в 1935 г. состоялся первый чемпионат столицы по самбо, которые затем стали проводиться регулярно, даже в тяжелое военное время, кроме 1943 и 1945 годов. «Самбо – это вызов дзюдо … самбо овладевает Востоком и Европой», – написал в начале 60-х годов известный американский дзюдоист, имевший высокий седьмой дан, – Дон Дрегер, констатируя задним числом правильность пути, выбранного Ощепковым.
Без внимания Василия Сергеевича не оставалось и дзюдо. Его стараниями были организованны сначала только московская, а затем и Всесоюзная секция (федерация) вольной борьбы и дзюдо, председателем которой стал он сам. Продолжалась работа над книгой, где В.С.Ощепков излагал результаты своей богатой долголетней творческой деятельности. Однако закончить этот капитальный труд, который стал делом всей его жизни Ощепкову, так и не удалось
Уже настало время массовых репрессий, всеобщего страха и подозрительности, и над дзюдо как над системой, пришедшей из враждебной нам Японии, сгущались тучи. Над ней уже откровенно стали довлеть неприязнь и недоверие, а для руководящих в спорте лиц – опасения быть обвиненными во вредительской, враждебной деятельности.
Незадолго до фашистского нападения на нашу страну борьба дзюдо была исключена из учебных планов институтов и техникумов физической культуры. 29 сентября 1937 г. В. Ощепков был лживо обвинен в шпионаже в пользу Японии, а в ночь с 1 на 2 октября он был арестован сотрудниками НКВД. На десятый день после ареста В. Ощепкова уже не было в живых. Этот замечательный человек и выдающийся специалист был убит безжалостным сталинским режимом в рассвете творческих сил, всего лишь сорока четырех лет от роду, и как много полезнейших и больших дел осталось им не сделанными
Интернационализация и развитие Олимпийского движения приводят к тому, что на первый план в дзюдо выходит спортивная составляющая. В июле 1951 года основана Международная федерация дзюдо, ее президентом назначен единственный сын Дзигоро Кано, Рисэй. В 1956 году в Токио прошел первый чемпионат мира, в котором принял участие 31 представитель из 21 страны. В 1964 году дзюдо вошло в программу Олимпийских игр. Женское дзюдо обязано своим рождением супруге Дзигоро Кано, яростной энтузиастке борьбы. Первый чемпионат мира среди женщин прошел в 1980 году, а в Олимпийских играх дзюдоистки принимают участие с 1992 года. На сегодняшний день членами Международной федерации являются 178 стран, в т.ч. России. В Японии дзюдо регулярно занимается около 8 миллионов человек, в остальном мире – более 20 миллионов.
В последующие годы свой вклад в развитие самообороны без оружия в России, в том числе в становление системы соревнований по самбо внесли В. Спиридонов, затем А. Харлампиев, а также многие другие ученики и последователи В.Ощепкова. В 1967 году в Риге состоялся первый международный турнир по самбо, в котором приняли участие атлеты Болгарии, Монголии, Югославии, Японии. В ноябре 1972 года, там же в Риге прошел первый открытый чемпионат Европы, а в сентябре 1973 года в Тегеране – первый чемпионат мира. В 1977 году в Овьедо (Испания) впервые разыгран Кубок мира по самбо, а с 1983 года ежегодно проводятся чемпионаты мира по самбо среди женщин. В 1985 году самбисты, выйдя из Международной любительской федерации борьбы, учредили уже свою собственную Международную любительскую федерацию самбо (ФИАС). Первым президентом ФИАС стал испанец Ф.Компте.
Сегодня в ФИАС входит более 60 стран мира, борьбой самбо занимаются сотни тысяч спортсменов, неуклонно продвигая свой вид спорта к Олимпийским вершинам. Первый Чемпионат СССР состоялся в 1939 году в Ленинграде. В июне 1966 года на конгрессе Международной любительской федерации борьбы (ФИЛА) было принято единогласное решение признать самбо международным видом спорта, наряду с вольной и греко-римской борьбой.
Легенды и реальность
Так получилось, что имя Василия Сергеевича навечно связано с историей отечественного спорта. Но в контексте более подробных биографических статей о великом борце, а порою и в названии некоторых материалов (например, Б.Храмов «Контрразведчик, придумавший самбо», В.Лота «Черный монах», М. Н. Лукашев «Сотворение самбо: родиться в царской тюрьме и умереть в сталинской»), авторами дается ссылка на вторую достаточно неизученную сторону жизни нашего земляка. Стало аксиомой, что о подвиге военного разведчика, чаще всего рядовые обыватели не узнают НИКОГДА. Есть ряд примеров рассекречивания успешной деятельности в тылу врага много лет после смерти героя.
Изучив достаточно много материалов о В.С.Ощепкове, Александровский краевед Г.Смекалов пришел к выводу, что его успехи в спорте, как и создание одного из первых синематографов в Александровске (об этом чуть позже) не что иное, как профессионально поставленная «крыша», или легенда для успешной разведывательной деятельности. Тем более, землякам будет непременно интересно узнать, что большую часть ценнейших разведывательных данных Василий Сергеевич добыл, находясь в родном Александровске, оккупированном японцами… . Но, обо всем по порядку.
«Я был бы не прав, если бы не ознакомил земляков с версией поступления в семинарию Василия с точки зрения материковых исследователей биографии разведчика», — отмечает Г.Смекалов. Одним из уроков русско-японской войны для российской императорской армии стал тот, что японская военная разведка на Дальнем Востоке безоговорочно переиграла российскую, находящуюся в те годы в «зачаточном» состоянии. Русские офицеры поражались точности трофейных секретных карт, чего не было даже в русской армии, оснащенности современной техникой японских диверсантов, подробной информированности врага о штабных планах русских… Поражение русской армии в войне с Японией в 1905 году было воспринято прогрессивной общественностью России как национальный позор. Были проанализированы все причины, которые привели к столь печальному исходу. В том числе касавшиеся разведки. Их в 1910 году подробно проанализировал полковник русского Генерального штаба П.И. Изместьев. Он издал брошюру, которую назвал «О нашей тайной разведке в минувшую кампанию». Обобщая причины неэффективности разведки, полковник Изместьев писал, что неудовлетворительная работа разведчиков во время русско-японской войны объяснялась:
«…1) Отсутствием работы мирного времени как в создании сети агентов-резидентов, так и в подготовке лиц, могущих выполнять функции лазутчиков-ходоков; 2) Отсутствием твердой руководящей идеи в работе разведывательных органов во время самой войны;
3) Полной зависимостью лиц, ведавших разведкой, от китайцев-переводчиков, не подготовленных к такой работе;
4) Отсутствием образованных военных драгоманов (переводчиков- прим.Г.С.);
5)Пренебрежением к военной скрытости и секрету… Таким образом, заключал автор, лица, которые стараются доказать, что мы жалели денег, глубоко заблуждаются. Да, впрочем, отчасти они правы: мы жалели денег, но только не во время войны, а до войны…».
Выводы полковника Генерального штаба П.И. Изметьева запоздали на пять, а то и десять лет. Военное могущество государства, необходимое для надежной защиты его границ, невозможно создать за год или даже за пятилетку. Надежная армия — дорогая, но необходимая часть любого государства, руководители которого обязаны уважать свой народ, защищать его безопасность и право на независимость в будущем.
На высоком уровне было принято решение о выделении дополнительных средств на подбор и подготовку специалистов, без которых, как показала русско-японская война, разведка слепа. Не без указаний из Петербурга начальник разведывательного отдела штаба Приамурского военного округа капитан Генерального штаба Ипполит Викторович Свирчевский разработал проект «Положения о школе разведчиков Приамурского военного округа», в котором писал: «Минувшая кампания 1904-1905 годов показала, какую громадную пользу может принести тайная разведка, организованная заблаговременно и прочно… Система японского шпионства, широко задуманная и осторожно, но твердо проведенная в жизнь, дала им возможность еще до войны изучить нас, как своего противника. …Безусловно, необходимо, пользуясь временем, находящимся пока в нашем распоряжении, безотлагательно приступить к созданию кадра преданных нам людей, достаточно развитых и с известным объемом знаний, необходимых им при выполнении специальных задач шпионства в самом широком значении этого слова».
Тот же Свирчевский предложил сделать воспитанниками Школы детей-сирот. Поэтому штабом Забайкальского военного округа и были выделены денежные средства для обучения в Японии русских подростков, перед которыми ставились следующие цели: «Первое. Как можно более полное и подробное изучение государств Востока; Второе. Твердое знание свободной разговорной речи, английского, китайского и японского языков; Третье. Практические специальные знания: а) чертежное искусство; б) ремесла; в) телеграфное дело; г) железнодорожное дело в том объеме, который даст возможность определить при разведке технические данные устройства дороги; д) некоторые отделы курсов топографии, тактики, администрации, фортификации; е) хотя бы самые общие сведения об устройстве и организации военных флотов». Официально ребята отправлялись на учебу в духовную семинарию Российской православной миссии в Киото. Сейчас уже, наверное, и не установить, как в числе семи подростков, направленных в Японию, оказался и Вася Ощепков. (Отсюда имеет право на существование и моя версия — прим. Г.С.) Ведь остальные будущие контрразведчики были детьми отцов, которые погибли в ходе недавней войны. Согласно «легенде» сироты за счет благотворительных взносов должны были получить в Японии качественное образование.
Самое главное, что в сентябре 1907 года Василий оказался в Токио. Учеба в духовной семинарии была весьма трудной. Достаточно перечислить предметы, которые приходилось изучать семинаристам: «география и история Японии и Дальнего Востока, литература и теория словесности, грамматика, чтение писем, перевод газетных статей, написание сочинений, иероглифическая каллиграфия японская и китайская. Да плюс к этому богословские дисциплины, русский язык, литература, всеобщая история».
Василий проявил к учению блестящие способности, ибо в его свидетельстве об окончании семинарии пестрят оценки «отлично хорошо» и «очень хорошо». Несомненно, писарь Управления войска острова Сахалин и в дальнейшем «присматривал» за Ощепковым, проявлял заботу о нем. Георгий Смирнов гордился, что Василий стал в Японии одним из лучших учеников. Лучшим не только среди русских мальчишек, но и среди обучавшихся с ним в одном классе немцев и даже японцев. Японцы-подростки уважительно называли его Васири-сан, поскольку в слове «Василий» не могли произносить звук «л».
Какая бы из версий появления Василия Ощепкова в Токийской духовной семинарии не показалась правдоподобной читателю, отметим одну общую деталь: именно этот период жизни прочно и надолго связал нашего земляка с Российской военной разведкой.
1 сентября 1921 года во Владивостоке состоялась судьбоносная встреча «Японца» (первый псевдоним разведчика Василия Ощепкова) с Леонидом Бурлаковым, начальником подпольного Осведомительного (разведывательного) отдела Народно-революционной армии Дальневосточной Республики под оперативным псевдонимом «Аркадий».
К обсуждению перспектив создания в Александровске на Сахалине первой резидентуры советской военной разведки «Аркадий» и «Японец» приступили не сразу. Хотя именно в тот день в бюро переводов, которое располагалось на Пушкинской улице Владивостока, и был подписан секретный документ.
«Я, нижеподписавшийся, Василий Сергеевич Ощепков, поступивший в Отдел Агентурной разведки 5-й Армии, даю постоянную подписку в том, что:
1. Все возложенные ею на меня обязанности я обязуюсь точно и скоро выполнять.
2. Не разглашать никаких полученных сведений.
3. Все сведения после тщательной проверки обязуюсь передавать моему начальнику или лицу, указанному им.
4. Не выдавать товарищей — сотрудников и служащих Отдела Агентурной разведки хотя бы под угрозой смерти.
5. Не разглашать о деятельности Отдела, а также о штате служащих вообще и не произносить слов «Агентурная разведка».
6. Признаю только советскую власть и буду работать только на укрепление добытой кровью трудового народа Революции.
7. Мне объявлено, что в случае неисполнения указанного в подписке моя семья будет преследоваться наравне с семьями белогвардейцев и контрреволюционеров.
8. Требую смертного приговора для себя, если разглашу какие-либо сведения и буду действовать во вред советской власти, о чем и подписываюсь…
Подпись: Ощепков».
«Японец» сотрудничал с русской военной разведкой, начиная с 1914 года. Он был переводчиком разведывательного отдела штаба Заамурского военного округа, а после революции выполнял задания разведывательного отдела Народно-революционной армии, добывал сведения о японцах, оккупировавших Дальний Восток.
В декабре 1921 года псевдоним «Японец» был заменен на другой. В тот день в списках личного состава Разведывательного отдела штаба 5-й Краснознаменной армии появился псевдоним «Д.Д.». Придумал его «Аркадий». Он знал, что его тайный помощник — мастер японской борьбы дзюдо. Так что «Д.Д.» — не что иное, как первые буквы названия борьбы, приемами которой хозяин бюро переводов, несомненно, владел лучше всех в России.
Несколько месяцев «Аркадий» разрабатывал план вывода «Д.Д.» на Северный Сахалин (В апреле 1920 года оккупированный японцами после известных «николаевских событий» — прим. Г.С.). В конце концов, все организационные вопросы предстоявшей разведывательной операции были решены. «Д.Д.» отправлялся на Сахалин в качестве владельца кинопрокатной фирмы, который не смог найти общего языка с новой большевистской властью, утвердившейся во Владивостоке.
Что-то в этом проекте было не совсем логичным. «Аркадий» это понимал. Но верил в успех. Верил потому, что его посланца в Александровск уже знали бежавшие из Владивостока представители японской военной администрации. Где бы этот человек, в совершенстве владевший японским языком, ни появился, о нем сразу же становилось известно и японским властям, и японской контрразведке. Нужно было переиграть чужую контрразведку.
Владелец частного бюро переводов отправлялся на Сахалин открыто, под своей фамилией и со своими подлинными документами, которые когда-то получил в Александровске. Цель поездки — организовать какое-либо частное предприятие, прибыльное для коммерсанта и не мешающее японским властям. Абсолютно новым делом в те времена была организация фирмы по прокату американских боевиков. Кинокартины Голливуда пользовались большой популярностью. А кинопрокатчиков было мало. Этим и решил воспользоваться «Аркадий». «Д.Д.» согласился со своим куратором.
Родной Александровск встретил Василия Ощепкова неприветливо. Только Емельян Владыко радовался его прибытию. Он хотел передать Василию ключи от отцовского наследства, но молодой бизнесмен решил оставить все как было. Он попросил дядьку Емельяна по-прежнему присматривать за хозяйством, сдавать дома в аренду и часть полученных средств передавать ему, оставляя остальное на ремонт и в качестве оплаты за услугу. Емельяна предложение вполне устраивало. Через некоторое время Ощепков получил разрешение японских властей на проживание в Александровске. Он приобрел кинопроектор «Пауэрс», создал кинематографическую фирму, которую назвал «Slivy — Film», и стал ее генеральным директором.
Ощепков подыскал для своей коммерческой деятельности подходящее помещение на одной из центральных улиц города. Подбирал он это помещение сам, помня о советах и рекомендациях «Аркадия». В доме, где разместилась контора «кинематографического театра», имелось два входа. Это позволяло постояльцу и посетителям в случае необходимости войти в дом и незаметно выйти из него на параллельную улицу. У этого деревянного строения XIX века имелись и другие особенности, которые были важны для обеспечения безопасной работы резидента «Д.Д.» и его будущих агентов. Вскоре появились первые возможности и для разведывательной работы. Ощепков предполагал, что рано или поздно командование японских войск на Сахалине обратится к нему с предложением организовать показ фильмов для солдат воинских частей, расквартированных на острове. Расчеты разведчика оправдались не сразу, но все-таки то, на что он надеялся и ожидал, произошло.
Однажды Ощепкова пригласил к себе начальник военно- административного управления острова генерал-майор Токасу Сюнзи. Принимая кинопрокатчика, генерал сказал, что он желал бы, чтобы Ощепков устраивал льготные демонстрации своих фильмов для японских солдат. Взамен генерал обещал разрешить Ощепкову беспрепятственное посещение японских гарнизонов на Сахалине (Южный Сахалин являлся японской территорией по результатам войны 1904-05 гг. — прим. Г.С.).
Ощепков поблагодарил за оказанное доверие, обещал подобрать подходящий репертуар и представить свои предложения для утверждения генерал-майору Токасу Сюнзи. Разведчик понимал, что в случае удачи перед ним открылись бы уникальные возможности. Он мог бы посещать японские гарнизоны, собирать сведения военного характера, общаться не только с солдатами, но и офицерами. Надо было осмыслить: а не провоцирует ли его японский генерал. Такое вполне могло быть. Ощепков медлил с ответом, ссылаясь якобы на то, что просчитывает убытки, которые понесет в ходе благотворительных киносеансов. Токасу Сюнзи был тверд. Как любой генерал, уже принявший решение, он не хотел его отменять.
Делая вид, что вынужден согласиться с начальником военно- административного управления, Ощепков принял предложение Токасу Сюнзи и обязался бесплатно демонстрировать фильмы там, где будет работать, или в гарнизонах, которые ему порекомендует сам Токасу Сюнзи. Оба достигли цели. Генерал добился, чтобы кинопрокатчик развлекал его солдат. Советский разведчик получил право посещать закрытые японские гарнизоны. Резидент «Д.Д.» приступил к работе. Разведотдел получил его первые секретные донесения: «Положение на Северном Сахалине со времени его оккупации японскими войсками», «Дислокация японских частей», «Характеристики японских военных начальников».
Один документ носил название: «Характеристика начальника Военно-административного управления острова Сахалин генерал-майора Токасу Сюнзи». Этот документ незначителен по размеру. Ознакомимся с его содержанием. Ощепков писал: «…Генерал-майор Токасу Сюнзи — уроженец губернаторства Токио. В 1900 году произведен в прапорщики. За время русско-японской войны показал большую доблесть как командир роты. За храбрость награжден орденом четвертой степени. После войны служил в военном министерстве, был офицером штаба 17-й дивизии, адъютантом фельдмаршала Асыгава. В 1919 году произведен в полковники и назначен командиром 60-го пехотного полка. В июне 1921 года получил назначение на должность старшего офицера при штабе Сахалинской экспедиционной армии, начальником штаба которой является в настоящее время. (Фотографическая карточка прилагается.)»… В другом сообщении Ощепков прислал полное описание организационной структуры канцелярии Военно-административного управления японцев на Сахалине. Ему удалось назвать все отделы, фамилии и воинские звания их начальников и перечислить функции каждого отдела.
В то время проводилась реорганизация Военно-административного управления японской экспедиционной армии на Сахалине, на командные должности были назначены новые офицеры. Эти сведения, несомненно, представляли интерес для советской военной разведки. Ощепков через курьеров «Аркадия», которые прибывали в Александровск на торговых судах, поддерживал с разведотделом достаточно интенсивную переписку. Резидент «Д.Д.» явно любил свою опасную работу и успешно выполнял задания «Аркадия», который руководил им, давая полезные советы, предостерегая от ошибок и направляя усилия на решение задач, которые в первую очередь интересовали советскую военную разведку. С высоты сегодняшних возможностей разведки, которым посвящены сотни книг современных авторов, трудно представить как же резидент «Д.Д.» осуществлял связь с разведывательным отделом, который руководил его работой. В то время ведь не существовало агентурной радиосвязи, примитивной была техника тайнописных донесений. Бывало, что использовалась даже голубиная почта. Скудной была и финансовая поддержка разведкой своего резидента и его кинопрокатной фирмы. Для расширения дела ему нужны были дополнительные средства, новый кинопроектор и новые кинокартины. 17 октября 1923 года «Д.Д.» докладывал в разведывательный отдел: «…Письмо от 28 сентября получил. Зимою без картин оставаться на Сахалине не могу. Вынужден буду искать службу вне Сахалина…». «Аркадий», получив донесение Ощепкова, доложил о ситуации начальнику разведки округа. Были приняты меры, направленные на выполнение разумных предложений резидента.
Прошло некоторое время. Ощепков сообщил: «…Уважаемый товарищ «Аркадий». С пароходом «Олег», прибывшим сюда на рейд 18 ноября, я получил от вас коробку с целою печатью и бинокль. В коробке — инструкции, деньги и условия связи с источником. Задачи, выставленные вами, настолько трудны, что опыта для их решения мне не хватает. К тому же это дело заставляет меня, человека частного, сделаться военным. Для дальнейшей работы по вопросам, приведенным в анкете, мне придется взяться за изучение военного японского письменного языка, так как ваше задание требует знания японской военной терминологии. Книги с пароходом еще не получил. В качестве пособия к переводу японских уставов, если мне их удастся раздобыть, прошу вас выслать мне наши воинские уставы старой армии и японский устав в переводе, сделанном Блонским в 1900 году. Устав Блонского, правда, устарел, но в смысле терминологии он поможет мне. Работа серьезная, ответственная, и я не против такого дела. Давать же некачественные сведения не могу. Документы по вашему списку достать невозможно. Но при случае можно сфотографировать. Ввиду этого я купил фотоаппарат и изучаю это дело. На Южный Сахалин постараюсь выехать, если к этому не будет препятствий со стороны властей. Д.Д.».
К донесению была сделана существенная приписка: «…Ввиду того, что ваши документы я не храню, возможно, будут ошибки в некоторых сообщениях или отчетах. В таких случаях прошу своевременно давать новые указания».
Ощепков хорошо знал, что его офис подвергается обыску агентами японской контрразведки. Поэтому делал все, чтобы нигде не оставалось улик, которые могли бы прямо или косвенно раскрыть его принадлежность к русской разведке.
Какие новые задачи поставил перед резидентом «Д.Д.» разведотдел штаба Сибирского военного округа? Их много. В секретный перечень было включено 68 вопросов. Назовем некоторые из них. Разведотдел требовал установить: какая японская дивизия дислоцируется в Александровске, перечислить ее командный состав, указать точное количество солдат и офицеров, оснащенность оружием и боевой техникой, выявить местонахождения штаба, организационную структуру, узлы связи и многое другое.
Разведотдел интересовали аэродромы, используемые на Сахалине японцами, укрепленные районы, корабли, базирующиеся в портах, их количество, вооружение, система охраны портов и многое другое. Задания были весьма конкретными. Резидент «Д.Д.» приложил немало усилий, чтобы выполнить большую часть из них. По крайней мере, на многие вопросы он дал развернутые ответы.
Василий Сергеевич писал в одном из отчетов: «…Благодаря пребыванию с солдатами мне удавалось путем расспросов и наблюдения узнавать количество, вооружение, нумерацию японских частей до дивизии включительно. Я изучал быт японских солдат, условия их проживания в казармах, интенсивность их ежедневных занятий и тренировок, их питание, взаимоотношения между собой и с офицерами. Благодаря знанию японского языка и японских обычаев я пользовался большим уважением со стороны солдат, что помогало мне в выполнении ваших задач…».
В этом же отчете — подробное описание гарнизонов на Сахалине, нумерация дивизий, сведения об укомплектованности частей солдатами и офицерами. 6 мая 1924 года Ощепков сообщал в Разведывательный отдел: «…С пароходом «Георгий» в 9.00 получил от вашего курьера коробку конфет «Монпансье». В ней — четыре документа с вашими указаниями. Передал курьеру свою коробку с добытыми документами, отчет о работе, финансовый отчет и местные японские газеты…».
Разведывательная работа Ощепкова увлекала. Ему, видимо, нравилось побеждать в единоборстве японскую контрразведку, которая, несомненно, не упускала его из под своего контроля. «Д.Д.» понимал, чем рискует, был требователен к себе, умел контролировать свое поведение, находил все новые и новые варианты выполнения заданий. В донесениях он предлагал свои решения, был строг со всеми, с кем ему приходилось взаимодействовать. В одном из донесений в разведотдел Ощепков сообщал: «…Для моей безопасности и спокойствия прошу предпринять следующие меры:
а) необходимо разъяснить курьеру важность возложенного на него поручения, чтобы он при высадке на берег прятал бы в потаенное место информационные материалы. Это необходимо потому, что не исключена возможность обыска не только на берегу, но и в городе. Необходимо помнить, что за высадившимися на берег членами команды японцы следуют по пятам. Об этом курьер не должен забывать;
б) объяснить курьеру, чтобы он не предавался вину, пока не выполнит поручение, то есть не передаст мне ваши указания и не примет и отнесет на пароход мои документы и не спрячет их там в надежное место;
в) курьеру, явившемуся в пьяном виде, информацию передавать не буду.
Должен сообщить, что этот вопрос у нас с вами самый больной. Мне же ходить на берег и встречать курьера сейчас нельзя. На берегу во время прихода русского парохода всегда стоят дежурные жандармы, которые меня хорошо знают, и мое шатание на берегу, иногда допоздна в ожидании курьера, может вызвать ко мне подозрение…».
В металлической коробочке из-под конфет оборудовалось второе дно. Однако место это было небольшое и не могло вместить все, что добывал резидент. Поэтому, пытаясь в ограниченном пространстве увеличить объем передаваемых сведений, Ощепков сообщал в разведотдел: «…Все исходящие от меня материалы буду направлять на тонкой бумаге, на которой сейчас пишу. Оригиналы добытых документов будут упаковываться в коробки, крышки которых я буду запаивать. Затем коробку буду обшивать черной материей и ставить свою сургучную печать «Д.Д.». Никаких надписей делать не буду».
Учитывая нестабильную обстановку на Дальнем Востоке, иногда безответственное отношение курьера к своим обязанностям и беспокоясь о безопасности, Ощепков писал «Аркадию», который руководил его работой: «…Я надеюсь, что все исходящие от меня бумаги содержатся вами в полном секрете и при неблагоприятных политических переменах будут уничтожены в первую очередь…».
Прошло около года. Ощепков смог выполнить задание разведотдела. Благодаря его усилиям японские гарнизоны на Сахалине были выявлены и установлена дислокация почти всех японских оккупационных войск. Ценные сведения, переданные В.Ощепковым, не могли не быть полезными для советских дипломатов, ведущих переговоры с японской стороной о передаче Советской России Северного Сахалина.
Видимо, разведывательные возможности резидента «Д.Д.» расширялись. Этому способствовала его личная инициатива, умение работать среди японцев, и главное благодаря его личной настойчивости и осторожности. Разведотдел часто запаздывал с направлением резиденту необходимых минимальных средств. Ощепков тратил личные деньги на покрытие расходов, связанных с добыванием разведывательных сведений.
Разведотдел, учитывая расширившиеся возможности «Д.Д.», писал: «Товарищ «Д.Д.», при сем препровождаю вам программное задание по разведывательной работе на Сахалине в частности и вообще по Японии как на ее территории, так и в ее колониях — Корее, Формозе и Южном Сахалине. Максимум внимания уделите следующим вопросам, связанным с добыванием сведений о японской армии…».
Выполнение этого задания выходило за рамки возможностей «Д.Д.». Для того чтобы добыть такие сведения, Ощепкову необходимо было перебраться в Японию. Лучше всего — в Токио. И у Ощепкова созрел смелый план, о котором он через курьера доложил «Аркадию». Курьером был новый сотрудник разведотдела, не моторист с парохода, работой которого Ощепков был недоволен, а кадровый военный разведчик по фамилии Иванов. Видимо, он умело выполнял свою миссию. По крайней мере, Ощепков в донесениях «Аркадию» более не сообщал о своих претензиях к курьеру. Встречи с Ивановым проходили конспиративно и без срывов. У Иванова, имя и отчество которого так и не удалось восстановить, была должность «маршрут-агент». Как оказалось, разведчик этот не только был способен на выполнение разовых заданий «Аркадия», но и имел право обсуждать с ним оперативные вопросы, которые были прямо связаны с разведывательной деятельностью резидента «Д.Д.».
Кинопрокатный бизнес Василия Ощепкова в Александровске давал небольшую прибыль. Денег хватало, чтобы вести дело, иметь право на общение с высокопоставленными японцами и учиться. Василий Сергеевич внимательно изучал кинопрокатное дело, завязал связи с кинопрокатными фирмами Германии и Китая, вел активную деловую переписку с владельцами Харбинского кинопрокатного общества «Алексеев и К». Важным достижением Ощепкова было то, что он, используя свои связи, сумел получить в Сахалинском жандармском управлении японский паспорт и свидетельство, удостоверяющее, что он кинопрокатчик и политически благонадежен…
Предложение Василия Ощепкова выехать в Японию и организовать там кинопрокатное дело, которое служило бы надежным прикрытием его разведывательной деятельности на островах, вызвало в разведотделе двойственную реакцию. С одной стороны, «Аркадий» понимал, что в случае успешной реализации этого замысла разведка может получить уникальную возможность впервые внедрить своего нелегального сотрудника в Японию. В том, что Ощепков был в состоянии вести там успешную разведывательную работу, «Аркадий» не сомневался. С другой стороны, для реализации такого оперативного замысла требовалась серьезная подготовка и самого разведчика, и разведывательного отдела. Главным было решение вопроса о получении от разведчика из Японии добытых им материалов. Дело в том, что дипломатических отношений между Японией и Советским Союзом в то время еще не было. Связь можно было бы организовать через Маньчжурию. Но там было неспокойно, и канал связи через третью территорию не отличался бы оперативностью и надежностью. Сведения, поступающие от разведчика, устаревали бы и теряли ценность еще по пути через Дайрен или Мукден во Владивосток.
Еще одна причина не позволяла «Аркадию» поддержать проект Ощепкова. Для его работы на территории Японии необходимо было серьезное финансирование. Денег же в разведотделе не было. Проект такого масштаба был вне компетенции и возможностей разведки штаба Приморского корпуса. Попытки «Аркадия» отыскать финансовые средства, которые позволили бы в полной мере обеспечить работу Ощепкова в Японии, не увенчались успехом. Видимо, их просто не существовало. Поэтому он был вынужден направить резиденту послание следующего содержания:
«…Срок отъезда в Японию предоставляю решать самостоятельно по готовности и возможности. Причем предложенная вами маскировка (кинопрокатное дело) требует максимума времени и средств, которыми мы не располагаем в настоящее время, а поэтому вопрос оставим пока открытым до весны. Причем ваш выезд в Японию и желателен, и необходим, но под другой маской. А именно — если есть возможность устроиться в одно из правительственных или гражданских учреждений в Японии, принять предложение германской кинематографической фирмы на условиях выезда в один из центральных городов Японии. Можно просто перекочевать в Японию и жить как обывателю — беженцу в их среде. Если любым из указанных мною способов воспользоваться нельзя, то из-за ограниченности средств вам придется остаться на Сахалине до новой навигации…» Завершая послание, «Аркадий» писал:
«…Уважаемый товарищ! Работа, необходимая государству, еще в зачаточном состоянии, намечаются только ее вехи, нащупывается почва, а потому ваши предложения, бесспорно хорошие, при отсутствии материальных средств в настоящее время не выполнимы. Дальний Восток только оправляется от нанесенных ему интервентами экономических разрушений, что не позволяет нам находить дополнительные средства для нашей работы. Наша цель — при минимуме затрат подробно осветить нашего врага — империалистическую Японию. В этом отношении вы в состоянии помочь, как человек, знающий быт и условия жизни Японии. Всем, чем можем, мы будем содействовать в вашей трудной работе. Но большее можем только обещать в будущем по мере восстановления нашего экономического быта. Итак, уважаемый товарищ, РСФСР ждет от вас выполнения гражданского долга…».
Это означало, что Ощепков должен продолжать заниматься сбором сведений о японских вооруженных силах, находясь в Александровске. Разведчик успешно выполнял задания разведотдела, находясь на Сахалине. Но мог сделать и больше. Предлагая свой план работы в Японии, Ощепков, надо полагать, стремился к максимальному использованию своих возможностей. Это было присуще его характеру, характеру борца, чемпиона, человека, не привыкшего работать вполсилы.
Ответ «Аркадия», приведенный выше, видимо, обескуражил Ощепкова. Революционные призывы к выполнению своего гражданского долга были понятны, но не могли восприниматься, как одобрение его разумного и перспективного замысла. Ответ «Аркадия» Ощепкову доставил в Александровск маршрут-агент Иванов. Видимо, это была уже не первая встреча резидента с Ивановым, и они доверяли друг другу. К такому выводу можно прийти потому, что Ощепков, надо полагать, сообщил Иванову содержание указаний, поступивших от «Аркадия», и поделился с ним своими соображениями о возможностях успешного устройства в Японии и ведения там разведывательной работы.
Иванов выслушал соображения Ощепкова и, вернувшись во Владивосток, со своей стороны поддержал предложение резидента, реализация которого могла создать уникальные возможности по добыванию разведывательных сведений непосредственно в Японии. «Аркадий» же остался при своем мнении, которое, казалось, уже ничто и никто не в силах изменить.
Маршрут-агент Иванов (видимо, это была его не основная должность в разведотделе) пошел на крайность. Не согласившись с позицией своего начальника, он подал официальный рапорт, в котором еще раз и вполне аргументировано старался поддержать план Ощепкова. Этот уникальный документ сохранился. «…Считаю своим гражданским долгом указать, — писал Иванов начальнику агентурного отдела 17-го Приморского корпуса, — на неправильную и вредную для дела точку зрения, изложенную в вашей инструкции тов. Ощепкову от 28 сентября с.г. Отказ удовлетворить просьбу т. Ощепкова о высылке ему кинопроектного аппарата и картин, а также предложение поступить на службу к японцам стоит в полном противоречии с данной ему задачей и знаменует собой связывание по рукам и ногам этого отважного и талантливого разведчика, на редкость мастерски владеющего японским языком, преданного и любящего свое дело. Кинематография — это самый верный и надежный способ для проникновения в среду военной жизни японской армии, тогда как должность переводчика герметически закупоривает человека на весь день с 10 до 5 вечера между четырьмя стенами одного только учреждения. Что касается службы переводчика в самой Японии, то это в отношении военных или правительственных учреждений вовсе невозможно, так как в Японии нет надобности в переводах на русский язык. С другой же стороны, в японской армии существует обычай, обязывающий владельцев кинематографов устраивать для солдат льготные киносеансы. Такое положение вещей дает широкую возможность тов. Ощепкову вести точный учет всех частей, бывать в штабах и фотографировать разные приказы, табели, условия охраны, орудия, военные корабли с их артиллерией, проникать в запретные для посторонних лиц районы, как, например, Ныйский залив, вести широкие знакомства, появляться в нужное время в различных местах, маскировать свои личные средства к существованию, если будет необходимо, — вести жизнь, превышающую сумму постоянного содержания и вообще успешно выполнять все возложенные на него поручения…». Слова к делу не пришьешь. Рапорт — официальный документ, и этот документ требовал такого же официального решения. «Аркадий» и Иванов еще раз обсудили все детали предложения Ощепкова по организации резидентуры военной разведки в Японии и возможности разведывательного отдела по оказанию ему конкретной помощи. Готовясь к серьезному разговору с начальником разведывательного отдела штаба 17-й Приморской армии, «Аркадий» подготовил характеристику Василия Ощепкова — резидента «Д.Д.». В ней указывалось, что: «…Ощепков — уроженец города Александровска на Сахалине. Родители его из крестьян, отец кроме крестьянской работы занимался еще и столярным ремеслом, имел небольшую мастерскую. В 1904 году отец умер. Спустя два года умерла и мать, оставив В.С. 14-летним подростком, который был отдан опекуну. В 1908 году был отправлен в Японию для изучения японского языка сначала на деньги опекуна, а впоследствии был взят на иждивение штаба Заамурского округа. Учился Ощепков в духовной семинарии до 1914 года, и по окончании школы был отправлен в Харбин, где работал в штабе Заамурского округа до первой половины 1916 года, после чего переведен на разведывательную работу в Разведывательный отдел штаба Приамурского военного округа, где пробыл полгода и периодически был посылаем в Японию. Служил Ощепков в Р.О. штаба Приамурского военного округа до 1917 года, то есть до расформирования. С приходом во Владивосток японских интервентов Ощепков поступил переводчиком в японское Управление военных сообщений, где служил до начала 1921 года. В 1920 году Ощепков впервые начал работать как секретный сотрудник в Осведотделе Р.К.П. и зарекомендовал себя как способный, смелый работник. Уволился Ощепков из Управления военных сообщений в начале 1921 года, имел контору по переводам, но, не довольствуясь скудным заработком, принужден был в середине 1921 года уехать на Сахалин с мыслью создать кинематографический театр, что ему и удалось. …Хорошо развит физически, а потому имеет большое стремление к спорту и как борец не безызвестен в Японии, кажется, имеет первый приз за борьбу, имеет большую склонность к разведработе, на которой довольно изобретателен и смел… С людьми общителен и быстро завоевывает расположение. Как качество Ощепкова нужно указать на его правдивость и честность. Конечным своим стремлением Ощепков ставит изучение Японии в военно-бытовом, политическом и экономическом отношениях. В совершенстве владеет японским языком. Слегка знает английский и только пишет по-китайски. Завагентурой «Аркадий». 26.1.1924.».
В те дни «Аркадий» подготовил еще один важный документ, который свидетельствует о том, что человек этот был опытным агентурным работником, хорошо знал свое дело, был настойчив и способен поддерживать полезную инициативу, которая ограничивалась оперативными потребностями штаба Приморского корпуса и его финансовыми возможностями. Документ, о котором идет речь, был подготовлен для доклада начальнику разведки 17-го Приморского корпуса. В нем указывалось: «…Доношу, что со слов прибывшего марш-агента Иванова, имевшего связь с резидентом «Д.Д.», подтверждается необходимость снабжения «Д.Д.» кинокартинами и кинопроекторами, так как благодаря этой маскировке работа «Д.Д.» будет продуктивна в смысле выявления дислокации японских войск…» В этом же докладе вышестоящему начальнику указывалось, что «…»Д.Д.» по собственному почину и за свой собственный счет выписывает от частных лиц 11 программ кинокартин и производит зарядку аккумуляторов…». «Аркадий» просил срочного решения по существу своего доклада.
Видимо, доклад «Аркадия» был убедительным. Василий Ощепков получил разрешение отправиться в спецкомандировку в Японию, но современного кинопроектора приобрести ему не позволили. По тайному каналу связи «Аркадий» сообщил Ощепкову: отныне его новый псевдоним — «Черный монах».
Ни у одного разведчика нет гарантий его неуязвимости в единоборстве с контрразведкой противника. Поражение — это провал, критический момент в работе любого разведчика.
Василий Ощепков, который не обучался в специальной разведывательной школе, все же хорошо понимал, что должен и не должен делать, чтобы не оказаться в руках японских контрразведчиков. Судя по сохранившимся отчетам, он был предельно осторожен, внимателен и осмотрителен. Замечание «Аркадия» по поводу присущей ему небрежности Ощепков воспринял правильно и устранил этот недостаток. Свой тайный бой в Японии он вел по строгим правилам: каждый шаг был просчитан, каждое возможное противодействие контрразведки предусмотрено. Мастер дзюдо был нацелен только на победу. Наградой за нее была не громкая слава, а нечто большее — осознанная причастность к важному делу, которое он принимал и душой, и сердцем. Защита интересов России была для него святым делом. Сын каторжанки, Ощепков любил Россию не меньше, а возможно, больше, чем отпрыск дворянского рода.
На этом этапе мы расстанемся с нашим земляком Василием Ощепковым. Интересующимся его дальнейшей судьбою и военными подвигами рекомендуем обратиться к материалам, указанным в статье. Добавим лишь, что из-за угрозы раскрытия разведчика, Ощепкова в октябре 1929 года руководство переводит в Москву. Здесь начинается более известная широкому кругу читателей жизнь основателя самбо и дзюдо в России, замечательного спортсмена и тренера Василия Сергеевича Ощепкова. Ему было 38. Он повстречал свою Любовь — Анну Ивановну. Казалось, ничто не может омрачить счастливую жизнь семьи Ощепковых. Но грянул зловещий 1937 год. Для разведчиков, работавших заграницей настали черные дни. 20 сентября 1937 года был подписан приказ наркома внутренних дел СССР об аресте советских граждан, «подозреваемых в связях с Японией». 29 сентября пришли за Василием Сергеевичем Ощепковым. В постановлении на арест он «назывался японским шпионом». Судьба яркого и многогранного человека была предрешена.
«Черный монах» остался в памяти тех, кто его знал, первым советским разведчиком, успешно работавшим в Японии. Он живет в памяти спортсменов, которые и сегодня успешно занимаются рукопашным боем в России и добиваются убедительных успехов на соревнованиях различного уровня. Реабилитировали Василия Сергеевича Ощепкова в 1957 году в связи с «отсутствием состава преступления».
Самбо и дзюдо на Сахалине
В Сахалинской области борьба самбо пришла в 1965 году, когда прибывшие сюда перворазрядники Валерий и Геннадий Чердаклиевы, а также военнослужащий мастер спорта Ефрем Бадиян организовали из местных школьников группу самбистов в спортивном зале областного совета «Динамо». С 1966 года работу секции возглавил Вячеслав Хорхордин, который в то же время руководил областной федерацией самбо. Параллельно развивалась и борьба дзюдо.
В настоящее время спортивные клубы самбо и дзюдо успешно развиваются во многих городах и поселках Сахалина. Среди городов, активно культивирующих эти виды спорта: гг. Южно-Сахалинск, Корсаков, Долинск, Невельск, Анива, Холмск, Оха, Александровск — Сахалинский, Ново — Александровск, Чехов; поселки Чапланово, Красная Тымь, Ноглики и др. Подготовлено немало призеров и победителей региональных и всероссийских турниров.
В 1991 году учреждается Центр боевых искусств «Ундо» (руководители Валентин и Александр Кардаш), который продолжил славные традиции школы «Динамо». В 1995 году на базе Центра боевых искусств «Ундо» образовалась Сахалинская Ассоциация клубов самбо и дзюдо (президент Кардаш А.), целью которой стала консолидация сахалинских центров самбо и дзюдо.
Началом развития международных связей по дзюдо с Сахалинской областью РФ послужило обращение в декабре 1996 года Сахалинской федерации дзюдо и самбо (в то время Ассоциации клубов самбо и дзюдо Сахалинской области) в Институт Кодокан (Токио, Япония) с предложением о сотрудничестве обмене опытом и делегациями.
Следует особо отметить, что состоявшееся плодотворное сотрудничество с Международным институтом дзюдо «Кодокан», Федерацией дзюдо Японии, Федерацией дзюдо Хоккайдо, во многом заслуга японского архитектора из Токио, бывшего жителя Сахалина Акио Уэда, влиятельного и уважаемого человека, человека большой души.
А.Кардаш вспоминает: » Мечта каждого дзюдоиста в мире — попасть в институт Кодокан в Токио, в центр мирового дзюдо. В 1995 году в Токио проводился чемпионат мира о самбо, на которые были приглашены в качестве гостей представители Сахалинской области, но из-за отмены морского сообщения спортивная делегация не смогла попасть в Токио. Через год, в 1996 году, наша мечта посетить Токио осуществилась. При содействии бывшего жителя Сахалинской области, господина Акио Уэда было получено приглашение посетить, в качестве гостей центр мирового дзюдо – Институт Кодокан. В институте Кодокан мы были встречены начальником международного отдела господином Макото Инакумо. После знакомства с нашей делегацией нам был задан прямой вопрос: «Любите ли Вы дзюдо?», и получив утвердительный ответ, он предложил нам остаться на шесть дней в Институте для участия в тренировках и кумитэ. Программа, рассчитанная на шесть дней пролетела в одно мгновение и оставила впечатление на всю жизнь.
В те годы Кодокан имел тесные международные связи со многими странами мира и говорить о заключении особых отношений с Сахалинской областью было достаточно сложно. В сентябре 1997 года в г. Южно-Сахалинске побывала японская делегация: Макото Инокума (6-й дан) – начальник международного отдела института «Кодокан» (Токио), Хидэо Нихей (9-й дан) – исполнительный директор федерации дзюдо Хоккайдо (г. Саппоро), Харуясу Мурота (6-й дан) президент федерации дзюдо г. Хаккодатэ. Главной целью приезда японцев было изучение спортивной базы дзюдо, на которой можно было бы впоследствии открыть отделение «Кодокан». Таким было начало развития международных связей по дзюдо между Сахалинской областью и префектурой Хоккайдо
По возвращению на родину г-н Нихэй рассказал об энтузиазме А.Кардаша бывшему Президенту Хоккайдской ассоциации врачей-ортопедов дзюдо (в настоящее время почетный Президент ассоциации) Савада Мамору и обсудил возможность принятии россиян в Японии, в частности на Хоккайдо Хоккайдская ассоциация врачей-ортопедов дзюдо поддержала это начинание, и сентябре 1998 года между Департаментом образования, культуры и спорта Администрации Сахалинской области, Сахалинской федерацией дзюдо и самбо и Хоккайдской федерацией дзюдо было заключено «Соглашение о развитии детских спортивных связей в области дзюдо». Тогда же хоккайдская ассоциация врачей-ортопедов дзюдо выступила в качестве партнера, поддерживающего этот проект.
В январе 1999 года руководство Ассоциации вновь побывало в г. Токио по приглашению федерации дзюдо Японии, президента Международного института дзюдо «Кодокан» Кано Юкимицу с целью изучения организации и проведения международного турнира по дзюдо «Кубок Дзигоро Кано». Эта поездка сахалинцев, как и предшествующая, явилась прекрасным стимулом для дальнейшего развития дружественных связей, в том числе с федерациями Германии, Франции, Филиппин.
В августе 1999 года в рамках подписанного соглашения в г. Южно-Сахалинске побывала делегация юных дзюдоистов (10 детей) и руководителей федерации дзюдо Хоккайдо. Глава делегации Мамору Савада (5-й дан), президент федерации дзюдо г. Хакодатэ Тадаёши Конья (7- дан), исполнительный президент федерации дзюдо г. Хакодатэ Харуясу Мурота (6-й дан), президент федерации дзюдо г. Отару Кейджи Мисима (6-й дан). Жили японские мальчишки в семьях их сахалинских сверстников. Усиленные тренировки чередовались с выездами на о. Изменчивое, Анивское побережье, Холмский район, п. Луговое. Так осуществилась первая международная встреча. Во время визита делегация привезла с собой личные письма Губернатора Хоккайдо Хори Тацуя на имя Губернатора Сахалинской области и мэра г. Саппоро Кацура Нобуо на имя г. Южно-Сахалинска Сидоренко Ф.И.
В соответствии с соглашением в январе 2000 года юные сахалинские дзюдоисты и их тренеры с ответным визитом посетили Японию. Так двусторонние дружеские связи постепенно улучшались. Они и сегодня служат делу укрепления двухсторонних дружеских связей между Сахалинской областью и префектурой Хоккайдо (Япония).
За прошедший после подписания договоренности период, была воссоздана Сахалинской федерации дзюдо и самбо, стал проводиться «Кубок мэра», учреждены новые соревнования на «Кубок губернатора». Сахалинская федерация оказывает организационную и методическую помощь, помогает создать новые центры самбо и дзюдо. За годы проведения спортивного обмена по дзюдо в Сахалинской области мастера из Хоккайдо проведи более сотни мастер -классов в Южно-Сахалинске, Аниве, Корсакове, Холмске, пос. Правда. Японские мастера высочайшего уровня, являющиеся рефери международной категории «А» проводили дополнительные судейские семинары по обновленным правилам дзюдо. Во время каждого занятия сахалинские спортсмены наблюдали за тем, как японцы проводили разминку, демонстрировали технику исполнения бросков и захватов, знакомились с основами тренировочного процесса, проводили матчевые встречи и кумитэ.
Как отметил Президент Хоккайдской Федерации дзюдо Таканаси Косукэ на 7-встрече граждан префектуры Хоккайдо и Сахалинской области посвященной спортивному обмену (Саппоро, Япония, 20 сентября 2012 г.), в те годы, в спортивных залах Южно-Сахалинска, где проходили тренировки по дзюдо, использовались маты для самбо. В рамках соглашения о сотрудничестве россияне обратились с просьбой о предоставлении дзюдоги (кимоно для дзюдо) и специальных матов. «Мы не раздумывая, постарались выполнить просьбу. Дзюдоги удалось найти сразу, а матов для тренировки дзюдо не оказалось на Хоккайдо в достаточном количестве, но при поддержке Институт Кодокан удалось достать и маты. Все необходимое было погружено на зашедшее в порт Отару российское грузовое судно и отправлено на Сахалин. Самые разные воспоминания объединяют и укрепляют наши отношения» — отметил Таканаси Косукэ.
К сожалению, как отметил Таканаси Косукэ, несмотря на географическую близость Сахалина языковый барьер часто является причиной недоразумений в проведении международных обменов. Так, например, для участия во Всехоккайдском детском турнире по дзюдо японская сторона сформировала команду, в составе которой в основном были ученики начальных школ (1-6 классы), при этом российская команда состояла преимущественно из учащихся средних школ (7-9 классы), в результате бои не состоялись. Или применение во время схваток особых приемов самбо, например приема, когда обеими руками происходит захват ног противника. Такого приема нет в традиционном дзюдо, и на него не готов бывает ответить японский спортсмен. Или в затруднительное положение, в которое попадает не говорящая по-русски семья, которая приняла ребенка, не достигшего 10-лет, — ребенок, оторванный от родителей и чувствующий себя одиноко, в слезах. Не перечесть всех рассказов о трудностях, с которыми сталкиваются граждане обеих стран.
В 2012 году исполнилось 14 лет со дня заключения Соглашения о сотрудничестве. В августе российская команда приняла участие в традиционном Всехоккайдском детском турнире по дзюдо, организатором которого выступает Хоккайдская ассоциация врачей-ортопедов дзюдо. «Благодаря спортивным обменам выросло качество тренировок и техника дзюдо многих ребят, отобранных в члены сборной. Пообщались и наставники ребят, международный обмен стал носить поистине народный характер», — отметил Таканаси Косукэ. Стороны пришли к единому мнению о пролонгации Соглашения – продолжении аналогичных спортивных связей ещё на 4 года. Договорились, что один раз в два года спортсмены Хоккайдо будут приезжать на Сахалин, также как и наши спортсмены.
Выступая на соревнованиях на встрече с принимающими семьями перед началом Всехоккайдского детского турнира по дзюдо, А.Кардаш заявил, что «такие наши маленькие встречи вносят куда более значительный вклад в развитие международных от ношений, чем политическая деятельность». Это и есть прямое выражение всей истории нашего сотрудничества, основанного на взаимном доверии.
По мнению президента Хоккайдской ассоциации врачей-ортопедов дзюдо Хагивара Масакадзу, который пять раз побывал в Сахалинской области, сахалинцы сделали большой шаг вперед в своем спортивном развитии.
В ходе проведения международного обмена в Сахалинской области проводились не только спортивные мероприятия, но и была предложена обширная культурная программа: обзорные экскурсии по городам, на завод по сжижению природного газа в пос. Пригородном (Корсаковский район). Официальная часть визитов включала в себя ряд встреч в Правительстве Сахалинской области, министерстве спорта, туризма и молодежной политики Сахалинской области, руководителями муниципальных образований области, представителями средств массовой информации.
В планах федерации максимальное расширение географии дзюдо и самбо в Сахалинской области. Как отметил А.Кардаш: «Развитие спортивного обмена на разных уровнях – региональном, уровне муниципальных образований и округов, личных встреч граждан наших стран – все это вносит существенный вклад в копилку наших отношений, и принесет дорогие плоды для наших детей и внуков – дружбу и добрососедские отношения между нашими странами».